Ложи, партер и хоры большого зала губернского дворянского собрания, освещенного в два света, были переполнены, и, несмотря на это, публика сохраняла такую тишину, что, когда оратор сделал паузу, чтобы выпить глоток воды, всем было слышно, как в окне бьется одна-единственная, поздняя муха…