Двадцать шесть и одна

Нас было двадцать шесть человек – двадцать шесть живых машин, запертых в сыром подвале, где мы с утра до вечера месили тесто, изготавливая крендели и сушки. Окна нашего подвала выходили в яму, вырытую перед ними и выложенную кирпичом, покрытым зеленью от сырости; рамы были закрыты снаружи плотной железной сеткой, и свет солнца не мог пробиться к нам сквозь стекла, затянутые мучной пылью. Наш хозяин закрыл окна железом, чтобы мы не могли поделиться куском его хлеба с нищими и теми из наших товарищей, которые, оставаясь без работы, страдали от голода. Наш хозяин называл нас жуликами и вместо мяса давал нам на обед тухлую требуху…