— Я хочу её, — сказал я, указывая на пианистку. — Я забираю её с собой, и тогда мы с вами в расчёте. Больше никаких претензий к вам у меня не будет.
— Подожди, Давид, мы так не договаривались, — он недовольно сжал челюсть и покачал головой.
Малышка обернулась и с тревогой посмотрела на отца.
— О чём он говорит, папа?
— Подожди, не вмешивайся, я сам разберусь. Давай, поднимайся в свою комнату, — строго сказал он ей.
— Нет, пусть она останется, — произнёс я мягко, но с настойчивостью.
— Так нельзя, Давид? Ты играешь нечестно.