
Когда Инквизиция прибыла в Крапивин, мне стало ясно: Судьба стала ко мне враждебной! И какой враждебной! Я даже могла бы считать это довольно приятным, если бы не сопровождающие орденского дознавателя жертвы, покушения и извращенное формы принудительного человеколюбия.