«…Более десяти лет я не видел этого Михайлу, и вот теперь, когда он снова вез меня по той же дороге и в те же места, где много лет назад нам с моими близкими и Михайле было так хорошо, – оба мы, встретившись после долгой разлуки, жадно хотели поговорить друг с другом „по душе“… Однако мой вопрос и ответ Михайлы вышли как-то формально и сухо, даже неловко, хотя нам обоим хотелось начать самый искренний, настоящий разговор. Такой разговор, безусловно, завязался бы, если бы я нашел в себе смелость начать его с вопроса о самом важном для нас обоих деле, и вместо почти ничего не означающих слов: „Как ты поживаешь?“ прямо спросил: – Ну как, Михайло, ты теперь с женой живешь? Перестала ли она мудрить, бунтовать?…»